Уехав более двадцати лет назад в Америку, нынешний управляющий директор по информационным технологиям, член правления Московской биржи Сергей Поляков и не представлял, что ему придется вернуться обратно. О своей карьере, новых возможностях на Московской бирже и ее технологическом развитии он рассказал в интервью FinancialOne.
— Расскажите о себе.
— По образованию я инженер в области математики и информатики, а свою карьеру начал в BellLabs, работая над операционной системой UNIX.В последствии я перешел в финансовую область, начав работать в первом в Америке ECN, Instinet. После этого работал в нескольких крупных банках и брокерах: Citibank, MorganStanley, NatWestSecurities, DeutscheBank, а также строил бизнес компании QuadriServ, биржи продуктов финансирования. Мои задачи варьировались от построения инфраструктуры до глобальных систем по акциям и деривативам, алгоритмическим и другим системам трейдинга. В целом функционал постоянно расширялся, и в итоге я оказался на Московской бирже.
— Работали ли Вы до этого в России?
— Я уехал из России в 21 год, и начал карьеру уже за рубежом. В 2000 году я занял должность управляющего директора в DeutscheBank, и отвечал за разработку всей системы executionservices (система выполнения заказов, ordermanagement, executionmanagement). Вся разработка была сосредоточена в Москве, где я проводил очень много времени. В 2000 году я создал и в течение шести лет курировал центр разработки «Пушкин», который до сих пор функционирует при DeutscheBank.
Читайте: Кертис «Уолл-стрит» Кэрролл: «Как я научился торговать акциями в тюрьме»
Когда я уходил из него, количество сотрудников достигло 250 человек. Сейчас центр разработки насчитывает почти 800 человек. Выпускники этого центра — известные на рынке специалисты, отвечающие за IT в крупнейших российских предприятиях, и в первую очередь на финансовом рынке.
— Почему Вы решили вернуться в Россию?
— Как я уже сказал, я много времени проводил в России, я родился здесь, и возвращаться было приятно и интересно. Технические вызовы и задачи, связанные с изменениями финансовой инфраструктуры в стране. постоянно заставляют быть готовым к испытаниям. Мне это нравится.
— Вы отвечаете за исполнение всей IT-стратегии Московской Биржи?
— На мне лежит ответственность за все аспекты работы IT Московской Биржи, начиная от разработки и совершения операций до инфраструктурных проектов. При этом, мое основное внимание сосредоточено на преобразовании IT-архитектуры, как в техническом, так и в организационном смысле.
— Насколько сложно объединять разные технологии двух бирж?
— Существует немного неправильное представление, что на биржах и вообще во время электронной торговли на рынках происходит только обработка ордеров. Биржа гораздо сложнее, чем просто сведение заявок на покупку и продажу. Это лишь одна из задач, для нее есть много хорошо проработанных и известных решений, код для этого есть даже в Интернете, и в этом нет ничего особенного.
Сейчас, у нас две разные платформы, на одной из них осуществляется торговля акциями и валютой, а на другой — деривативами. Однако слияние торговых ядер не является нашей целью. Основная задача — объединение и усовершенствование структуры риск-менеджмента и клиринга. Есть две причины, по которым мы фокусируемся на этих направлениях. Во-первых, кросс-рыночное и кросс-продуктовое маржирование, безусловно, может являться нашим сильным конкурентным преимуществом. Во-вторых, Московская Биржа одна из немногих бирж, проводящих полный пре-трейд-контроль риска входящих заявок. Подобная функция требует сложных технологических решений.
— В чем это заключается?
— Существенно упрощая схему, расскажу, как это работает. Перед тем, как входящий ордер попадет в книгу заявок, мы оцениваем потенциальные последствия его выполнения для общего портфеля позиций данного торгового счета. Если выполнение может привести к превышению обеспечения, мы отвергаем заявку. Большинство бирж не может провести такую проверку перед торговлей, потому как либо их связки с клирингом недостаточно быстродействующие. либо их нет вообще. Например, на рынке США, клиринговые палаты работают независимо от бирж, как, например, DTCC и Нью-Йоркская фондовая биржа.
В структуру нашей группы входит клиринговая инфраструктура, клиринговая палата. Сама биржа и клиринг связаны технологически, и это позволяет нам использовать подобную проактивную методику управления рисками.
— Только для рынка акций?
— Подобная схема может быть применена для всех классов активов.
— И как изменятся задержки?
— Сейчас задержка составляет до 50 микросекунд, но с усложнением системы рисков она может возрасти. Именно поэтому мы разрабатываем новую схему, которая нам позволит сократить это значение. При этом мы делаем больше, чем другие площадки, так как проверяем фактическое состояние портфеля клиента и его гарантийное обеспечение. Я думаю, что мы можем сократить время на эту проверку до одной микросекунды, используя двухуровневую архитектуру проверки риска.
— Изменится ли работа торговых ядер биржи?
— В рамках инфраструктуры управления рисками и гарантийным обеспечением, у нас появится возможность использовать существующие торговые ядра. При этом мы сможем их «клонировать» по мере необходимости для повышения общей производительности программного комплекса. Изначально мы будем использовать те же торговые ядра, что работают сегодня, они более чем адекватны с точки зрения задержек. Хотя, конечно, последние нужно сокращать в дальнейшем, но пока что важнее поддерживать стабильность их работы. Jitter и стабильность задержек являются более важными параметрами, чем сама величина задержки.
— Используете ли вы FPGA в инфраструктуре для предварительной проверки торговых рисков?
— Нет, мы считаем, что можно добиться задержек до одной микросекунды без использования этих технологий. Мы будем опираться на стандартное оборудование, пока у нас не устоится новая архитектура. Еще одной причиной того, почему мы сразу не бросаемся на FPGA и GPU, является динамичность рынка, ведь подобные решения ограничивают частоту изменений. Все-таки, программное обеспечение платформ меняется у нас быстрее, чем у большинства бирж. На некоторых рынках у нас бывает до четырех релизов в год, и в этом отношении FPGA-решения могут ограничить наши возможности по внедрению изменений.
Мы можем пойти в этом направлении через несколько лет, когда изменения на рынке хотя бы немного стабилизируются, но на данный момент у нас конкретных планов нет. Мы, конечно, в курсе всех доступных решений FPGA, и я общаюсь с их продавцами. Но если вы спросите, сможем ли мы достичь цифр, на которые нацелены, без FPGA, то ответ будет: да, можем.
— Расскажите об интерфейсах, шлюзовых подключениях и протоколах. Рассматриваете ли вы протоколы, альтернативные FIX и FAST?
— В данный момент мы объединяем доступы через FIX&FAST в единую «ферму», которая будет обслуживать все рынки. Аналогичная трансформация происходит с нашим подключением через API, где мы стандартизируемся на одной «библиотеке», той, которая сейчас используется на рынке деривативов. В конечном итоге мы также предложим решение zeroclientfootprint: простой, очень быстрый бинарный протокол без «библиотеки» доступа; клиенты сами смогут решать, какие выстраивать API. Мы активно ведем диалог с производителями, но я пока не готов сообщить подробности.
— У вас растет спрос на колокейшн среди своих клиентов?
— Колокейшн — это просто возможность получить место в нашем центре обработки данных (ЦОД). В рамках существующей инфраструктуры ЦОД у нас есть все возможности для того, чтобы удовлетворить потребности наших клиентов: мы только что зарезервировали дополнительные мощности в нашем главном ЦОД под эту функцию. Более того, до недавнего времени, наши системы были размещены в двух разных ЦОД: рынок производных инструментов находился в одном месте, а акции и валюта — в другом. В августе мы объединили все «боевые» системы в одном ЦОД. Это означает, что клиентам не придется разделять свои системы колокации, и они могут разместить свое оборудование в одном месте и получить равномерно быстрый доступ ко всем нашим рынкам.
— Вы сейчас размещаетесь в центре M1 в Москве. Каковы ваши планы на будущее?
— У нас есть проект по созданию нового ЦОД, соответствующего стандарту Tier-III, но еще не все детали этого проекта проработаны. Думаю, что в течение двух лет, у нас будет консолидированный новый ЦОД мирового уровня, где будут размещены все «боевые» системы и колокейшн-оборудование.
— Что вы планируете сделать для HFT-компаний?
— Все изменения, которые мы проводим, прямо или косвенно благоприятствуют модели HFT: расширение колокации, стабилизация latency, уменьшение задержек, связанных с проверкой риска, минималистичный протокол доступа, эффективная модель маржирования и т. д.
— Как будет развиваться высокочастотный трейдинг в России?
— России нужно больше участников HFT, и мы только рады появлению новых игроков. Если вы посмотрите на проценты и доли рынка высокочастотных торговых систем, то увидите, что мы отстали от рынков США и Великобритании. Есть много возможностей для работы на наших рынках. Мы понимаем особые потребности HFT-трейдеров не только с точки зрения торговых систем, но и с точки зрения системы рисков, рыночных данных и развития всех этих составляющих. Дело не только в скорости совершения сделки, но и в быстром получении данных, чтобы трейдеры не торговали вслепую. Также необходимы сбалансированные, постоянно совершенствующиеся системы и соединения. Здесь есть возможности для роста.