О последствиях санкций, перспективах юаня как мировой валюты и работе нового бюджетного правила рассказал экономист и финансист Олег Вьюгин в студии у Анны Кожухарь на YouTube-канале «РБК инвестиции».
Эксперт уверен, что экономический ущерб от санкций в полной мере проявится в следующем году. Комментируя ожидания от санкций, Вьюгин отмечает, что весной прогнозы были более негативны: «Модель, которую все держали в голове, – это была модель полной изоляции. На самом деле этого не получилось – никакой изоляции экспорта. Необычайно высокая выручка от продажи энергоресурсов в первую очередь, такой выручки не было вообще все предыдущие годы. Да, импорт скукожился, но потихонечку российские частные предприниматели нашли пути, как потихоньку этот импорт восстанавливать». Проблемы, связанные с ввозом оборудования и инвестиционных товаров, по-прежнему остаются нерешенными. По словам экономиста, в IV квартале 2022 года спад ВВП может составить 7%. Это задает негативную тенденцию для экономики на следующий год.
Россия будет переориентировать экспорт с Европы на Азию, однако неизвестно, удастся ли сохранить прежние объемы. «Это свидетельство высокого уровня неопределенности, а неопределенность – это самое страшное, что есть в экономике. Если все хорошо понимают правила игры (пусть они – самые нехорошие), понятно, что надо делать, как надо делать и как выиграть», – заключает экономист. В первую очередь неопределенность наносит ущерб инвестициям и потреблению, которые являются факторами экономического развития.
В ведущих экономиках Евросоюза, в частности в Германии, наступит рецессия. Сокращение экономики на несколько процентов общество спокойно переживет, сокращение на несколько десятков процентов будет драматично и неминуемо повлечет политические последствия.
Инвестиции в юань
По словам эксперта, разворот России в азиатскую сторону вынужденный – «Россия – это все-таки страна европейской культуры». Это создает ряд сложностей: владельцам частного бизнеса сложно выстраивать экономические процессы с китайскими партнерами.
С инвестиционной точки зрения, китайские рынки интересны для профессиональных игроков. Доллар остается основной валютой для всего мира, в том числе и для Китая. Одновременно с этим страна продвигает юань для международных расчетов. «Например, Россия – это сырьевой придаток для Китая. <...> И вот с этой точки зрения надо хорошо понимать, где наше место. Мы говорим: “Давайте будем инвестировать в Китай”. Да им это не нужно. Им нужно, чтобы Россия была устойчивым стабильным поставщиком ресурсов. Во всяком случае пока Китаю не интересно инвестировать в Россию очень много, разве что для продвижения своих товаров», – рассуждает финансист.
По мнению Вьюгина, юань – временная валюта инвестирования для тех, кто не верит в рубль и хочет диверсифицировать риски. Доллар, в свою очередь, сохраняет устойчивую позицию – центральные банки всего мира держат резервы в долларах.
Курс рубля
Экономист высоко оценивает действия Минфина и ЦБ в текущих условиях: «Они быстро поняли, что все, что было раньше, работать не будет, потому что теперь рубль и цена денег в России определяются торговым балансом или текущим балансом. Падение импорта и сохранения выручки от экспорта создало ситуацию большого профицита платежного баланса, и это означает, что рубль будет очень устойчивым. Более того, он может так укрепиться, что мало не покажется. Укрепление рубля – сильнейший фактор дезинфляции. Собственно, это и так и случилось: после более 20% скачка инфляция снижается».
Как отмечает Вюьгин, в середине лета монетарные власти решили ограничить поступление выручки от экспорта в Россию. Экспортеры ввозят в страну столько валюты, сколько необходимо для поддержания курса доллара в пределах 60–65 рублей. Курс будет находится на подобном уровне, пока не наступит баланс между экспортом и импортом.
Новое бюджетное правило
«Суть бюджетного правила очень простая: мы будем тратить все нефтегазовые доходы на текущие расходы. Если вдруг повезет и их (доходов – прим. ред.) будет больше 8 трлн, то тогда мы действительно часть сохраним. Но, скорее всего, их больше не будет. Поэтому суть простая: тратим все, плюс мы к этому добавляем из ФНБ 2,6 трлн в следующем году и 1,6 трлн – в 2024 году. То есть нам этих 8 трлн не хватает, мы еще добавляем средства ФНБ», – объясняет экономист.
Последний раз подобный прецедент в экономике был в 1998–1999 годах. После дефолта Минфин и Центральный банк осуществляли монетарное финансирование бюджета. «Тогда это было оправдано, потому что одной из причин кризиса 1998 года было осушение денежной системы, то есть денег в каналах обращения не было вообще, поэтому были казначейские зачеты. И когда произошел скачок курса рубля, нужно было насытить экономику деньгами. И вот это монетарное финансирование насытило экономику деньгами, потому что через банки это не получалось – банки лежали. Сейчас ситуация другая: сейчас банки стоят, у денег достаточно ликвидности, но ее все равно добавляют, потому что есть уже другие причины», – объясняет Вьюгин.
Финансист считает, что рублю надо быть позволить быть крепким, несмотря на недовольства экспортеров. Резервы иметь необходимо, но не в таких количествах. «Теперь мы бездарно их тратим: часть заморозили, часть уйдет на СВО, часть вложили в компании, которые никогда эти деньги не вернут», – делится мнением эксперт.
Европа ввела потолок цен на нефть – как отреагирует Россия
Москва настаивает на том, что не будет продавать нефть, на которую распространяется согласованное G7 ограничение цены, даже если это означает сокращение производства.
Страны G7 в пятницу согласилась установить потолок на российскую нефть на уровне $60 за баррель, введя в действие сложный, продвигаемый США план по ограничению того, сколько Россия, второй по величине экспортер нефти в мире, может взимать за экспорт. Сторонники плана считают, что таким образом получится нанести удар по финансам Кремля, сохранив при этом достаточное количество российской нефти на рынке, чтобы избежать мирового энергетического кризиса.
