Насколько российские финансисты склонны к рефлексии по поводу социальной значимости своего труда? Есть ли среди них те, кто ориентируется на Уоррена Баффета не только как на образчик успешного инвестора, но и как на видного филантропа, пользующегося уважением всех слоев общества? В поисках ответа журнал Financial One поговорил с участниками финансовых рынков разного масштаба и пришел к выводам, что в шкале ценностей российского биржевика социальный капитал и деньги находятся, мягко говоря, на существенном расстоянии друг от друга.
Коллизию между накоплением социального капитала и зарабатыванием денег ради самого процесса можно наблюдать не только в художественных произведениях наподобие культового для финансистов фильма «Уолл-Стрит» 1987-го года. Напомним, что главный герой фильма, молодой брокер Бад Фокс, из гуманных соображений спасает от акул биржевой торговли авиакомпанию Bluestar. В реальной жизни тоже случается, что торговля на бирже идет бок о бок со стремлением игрока приносить пользу обществу.
Правда, чаще всего филантропа в себе обнаруживают уже состоявшиеся финансисты, которые заработали миллионы долларов и удовлетворили все потребности из пирамиды Маслоу, кроме одной – быть социально значимым. Пример тому – легендарный Уоррен Баффет, возглавивший в 2008 году список богатейших людей мира по версии журнала Forbes. Он также известен самым щедрым в истории человечества актом благотворительности: в июне 2010 года Баффетт безвозмездно передал более 50 % своего состояния, или около $37 млрд, пяти благотворительным фондам.
Американские финансисты сыграли значимую роль и в развитии мировой науки и культуры. Еще в прошлом веке среди них стало хорошим тоном вкладываться в астрономию, медицину, образование и искусства. Так, фонд банкира Самюэля Ошина, умершего в 2003 году, прославился грандиозным пожертвованием Паломарской обсерватории, в результате чего в честь миллионера был переименован 48-дюймовый телескоп Шмидта. Кроме того, имя финансиста носят знаменитый Институт изучения рака при клинике Цедарс-Синай и планетарий Обсерватории Гриффита, в которые он также вложил немалые средства.
В России пока нет аналогичных громких историй. Более того, как показал опрос, проведенный журналом Financial One, отечественные банкиры редко задумываются о собственном социальном капитале и не переживают по поводу того, что не работают в реальном секторе экономики. Часть из респондентов, впрочем, считают, что их деятельность полезна сама по себе.
«Финансовые рынки являются кровеносной системой экономики, а наша работа увеличивает ликвидность, что в итоге приносит пользу. А так – мне, что, картошку идти копать? Я, конечно, могу, но не пойду», – заявил управляющий активами известной инвестиционной компании, пожелавший сохранить инкогнито.
«На мой взгляд, вопрос не корректен. Несмотря на то, что финансисты сами ничего напрямую не производят, они зачастую помогают производителям, обеспечивая их финансовыми ресурсами», – считает исполнительный директор одного из крупнейших международных инвестиционных банков.
«Можно ответить, что фининдустрия формально ничего не производит, однако играет важную роль в экономике, так как помогает компаниям привлекать деньги с рынка в ходе IPO. Более успешные компании получают больше денег в важные проекты по развитию. Кроме того, с помощью финансовых рынков увеличивают капитал пенсионные фонды, что имеет социальную значимость. То есть это индустрия перераспределения ресурсов от неэффективных собственников к эффективным. Спрос на такие услуги – составная часть рыночной экономики», – отметил Сергей Суверов, начальник аналитического отдела УК «Русский Стандарт».
«Что значит - финансовая сфера ничего не производит? В смысле - руками нельзя пощупать, что сделано? А что, скажем, розничная торговля производит? Так же и финансовая сфера – производит не товары, но услуги. Насколько эффективно она это делает – другой вопрос», – подчеркнул аналитик другого известного инвестиционного банка.
Другая значимая категория опрошенных – финансисты, которые не склонны задаваться излишними вопросами философского характера. Они всего лишь делают свою работу, стремясь выполнить ее качественно.
«Нормально я отношусь к своей работе, не превозношу ее значимость, но и не приуменьшаю», – сказал в разговоре с Financial One представитель Morgan Stanley
«Никаких переживаний нет. Этим вопросом многие задаются. Помните то кино, «Уолл-стрит»? В жизни все не так – легко на фондовом рынке «бабла» не срубишь, нужно долго учиться, чтобы стать профессионалом. Про пользу обществу: с одной стороны мы ничего не производим, с другой – даем клиентам заработать, платим налоги. К тому же наша деятельность ведет к повышению капитализации компаний, в которые мы инвестируем, а это очень полезно для реального сектора», – отметил генеральный директор крупной управляющей компании.
Справедливости ради стоит отметить, что среди респондентов нашлось двое финансистов, которые признали существование некой дилеммы морального свойства. Их Financial One определил как потенциальных «кандидатов в филантропы».
«Есть небольшое стеснение, конечно. Ничего не создаешь, людям не помогаешь, а просто зарабатываешь. Утешает, что какая-никакая польза для общества от моей деятельности все-таки есть – платятся налоги и создается дополнительная ликвидность на рынке, что в итоге полезно для компаний, акциями которой я торгую. А так, конечно, хотелось бы больше создавать что-то реальное», – признался частный инвестор на российском фондовом рынке.
«Наверное, каждый работник финансовой сферы в глубине души чувствует какое то стеснение. Хочется делать что-нибудь руками, даже какие-нибудь пластиковые стаканчики, например. Но это не значит, что у нас работа не интересная. А так, я и мои коллеги, чтобы как-то отвлечься, занимаемся спортом, выезжаем на природу, на дачу. Занимаемся благотворительностью», – рассказал Financial One исполнительный директор крупной управляющей компании.
По мнению Леонида Китаева-Смыка, известного психолога и старшего научного сотрудника Российского Института Культурологии РАН, отсутствие либо низкий уровень рефлексии по поводу социальной капитала – явление абсолютно нормальное, поскольку для финансиста актуализация в его профессии равна, прежде всего, зарабатыванию денег, а не служению во благо обществу. Также в психологии банкира важную роль играет гендерный элемент.
«Для современного человека важно чувство ощущения значимости того, чем он занимается. Он всегда стремится к актуализации в своей профессии. Однако проблема в том, что этот процесс не подразумевает непременного служения во благо обществу. Мужчина испытывает опосредованное ощущение нужности уже только потому, что он зарабатывает деньги. Отношение женщины к работе в этом контексте несколько иное. Женщина, для которой естественна роль матери и жены, может перенести эту мировоззренческую модель и на рабочее место. Тогда она будет стремиться к тому, чтобы ее работа была полезна обществу», – выразил убежденность психолог.
В общем, спор о социальной значимости финансовых профессий можно отнести к разряду риторических. В последние годы в связи с развитием высоких технологий появилось множество профессий, определить полезность которых намного сложнее, чем, найти таковую в деятельности рядового трейдера или аналитика. Но ведь не стоит забывать, что существует масса способов реализовать свою внутреннюю потребность быть полезным окружающим людям. А уж как это сделать – сидя за столом перед несколькими мониторами в офисе или собирая пожертвования для приюта – каждый решает сам.
