Интервью / Financial One

«Лучшая стратегия по биткоину – купи и держи»

«Лучшая стратегия по биткоину – купи и держи»
15500

Анатолий Князев и Алексей Кириенко в свое время получили известность как создатели российского прайм-брокера EXANTE и первого в мире хедж-фонда биткоинов. Теперь же фонд отошел на второй план, а предпочтение они отдают брокерскому бизнесу и созданию околорыночных сервисов. О будущем индустрии криптовалют, разбирательстве с SEC и новых направлениях развития финансисты рассказали в интервью FO.


БИТКОИН-РЫНОК ПЕРЕСТАЛ БЫТЬ ИНТЕРЕСНЫМ

В интервью трехлетней давности вы позиционировали себя, прежде всего, как создателей первого хедж-фонда биткойнов. Какую долю в вашем бизнесе сейчас занимает этот хедж-фонд?

Анатолий Князев: Мягко говоря, не самую большую.

Менее 50%?

Ан: Менее 10%. Да, это был первый в мире хедж-фонд, специализирующийся на биткоине. В 2013 году он оказался лучшим по доходности за всю историю хедж-фондов, заработав 8000%. Именно тогда биткоин вырос с $6-8 до $1000. А в прошлом году наш фонд принес всего 100%. Это тоже хороший результат, но аналогичную доходность можно получить, инвестируя в некоторые американские акции. Так что теперь это лишь один из наших проектов

Получается, сейчас этот рынок вам уже не так интересен?

Ан: Да, раньше на рынке биткоинов колебания были сильнее, так что и возможностей для заработка больше. Вначале биткоин почти нигде не торговался, им занималось не более нескольких тысяч игроков. Сейчас в игру вступили такие гиганты, как Goldman Sachs, и биткоин торгуется на нескольких специализированных биржах по всему миру. Рынок стал более развитым, биткоин как платежный инструмент стал удобнее, но возможностей для заработка на нем стало гораздо меньше.

Алексей Кириенко: Тем не менее в биткоинах мы по-прежнему видим большой потенциал. Криптовалюта многообещающая – и как платежное средство, и как средство сбережения, и даже как спекулятивный инструмент. Мы ожидаем некоторых событий, которые увеличат ее цену в разы.

О каких событиях вы говорите?

Ал: О скором появлении Bitcoin ETF от братьев Винклвосс [спортсменов и бизнесменов, которые стали известны благодаря судебным тяжбам с создателем Facebook Марком Цукербергом. – Прим. ред.]. Цена пая Bitcoin ETF, вероятно, будет пропорциональна цене биткоина, так же, как и в нашем хедж-фонде. Любой клиент биржи сможет конвертировать средства в такие виртуальные биткоины и обратно, не заботясь о сложных технических процессах купли, продажи и хранения криптовалюты.

Паи такого фонда не будут в полном смысле биткоинами, но с точки зрения инвестирования это будет то же самое. Многие инвесторы понимают, что часть средств разумно хранить в биткоинах, но не хотят возиться с их реальной покупкой. Для них такой ETF будет очень удобен. ETF станет еще одним шагом, сближающим традиционные финансовые рынки и криптовалюты.

Ан: Лично я считаю, что люди моего возраста должны хранить в биткоинах до 5% сбережений. Последние два года мы говорили, что все, что происходит с биткоином, происходит в положительную сторону. Его не запретили во многих странах, все больше банков принимают его как платежное средство, да и сами технологии криптовалют только развиваются. Поэтому мы все время даем рекомендацию по нему «держать».

Ал: Да, как показала практика, лучшей стратегией по биткоину является «купил и держи». Никому из спекулянтов еще не удалось ее переиграть.


Анатолий Князев (слева) и Алексей Кириенко (справа)

Каков ваш прогноз по курсу биткоина?

Ан: Давать прогнозы — это неблагодарное занятие, так что я не берусь предсказать курс биткоина через год или через 3 года. Но повторю, что я настроен очень оптимистично.

На сегодняшний день биткоин — это синоним криптовалют?

Ан: Для тех, кто не погружен глубоко в тему — да. Но на деле существует еще много нераспространенных криптовалют.

Ал: 90% рынка криптовалют занимает биткоин, 9% — лайткоин, 1% — все остальные.


БИТОИН КАК АЛЬТЕРНАТИВА ДОЛЛАРУ

У вас получалось использовать биткоин как деньги?

Ан: Я недавно купил себе ноутбук за биткоины.

Ал: А я в Амстердаме покупал еду. Оказалось, что они не принимают карточки, но принимают биткоины, и я ими оплатил заказ. Кроме того, я неоднократно пополнял биткоинами мобильный счет.

Много ли мазазинов уже принимают битоины?

Ан: На Amazon уже можно завести карту с биткоинами и купить на них все, что угодно. Таких крупных магазинов много, и их число постоянно растет.

Ал: Их было бы еще больше, если бы не проблемы с регулирующими органами. Не всегда можно распознать источник платежа. Сложно принимать биткоин без какого-либо посредника, который берет на себя конвертацию. В биткоинах трудно составить баланс юрлица. Именно поэтому мы создавали хедж-фонд. Мы не могли продавать напрямую биткоины: нам было бы сложно объяснить, за что мы взяли деньги и что дали взамен.

Как регулируется производство (майнинг) биткоинов без ЦБ?

Ан: Биткоины производятся по заданному алгоритму. Каждый день в мире возникает N новых биткоинов. Кто их получит, решается в результате конкурентной борьбы. Возникает аукцион вычислительных мощностей. У кого больше мощностей, тот получает больше новых коинов. Представим, что два участника рынка готовят между собой транзакцию. О ней узнают сразу все участники сети. Кто-то из них должен эту транзакцию подтвердить, предоставив свои вычислительные мощности. Таким образом, он обеспечивает работу финансовой системы, а за это получает некую премию.

Чтобы подтверждать транзакции и получать премии, участники рынка приобретают оборудование: ящики, дата-центры, стойки охлаждения и питания, тратят электричество. Чтобы такая деятельность была выгодной, доход должен превышать затраты на ящики и электричество.

Ал: Сейчас рынок производства биткоинов стал полностью профессиональным. 3-4 доминирующих участника на нем — это крупные компании.

Ан: В основном, из Китая. У них есть возможность получать бесплатное электричество, да и производство микросхем сконцентрировано в Китае, Сингапуре, Тайване.

Ал: Но среди инженеров есть и наши соотечественники.

А российские игроки остаются в стороне?

Ан: В странах СНГ есть более-менее крупные майнеры, но заявления российского государства не способствуют развитию этого рынка. В текущей экономической ситуации никто не решится запускать новый бизнес. ЦБ регулярно грозится арестом за использование биткоинов. Компания Qiwi однажды сделала заявление, что выпустит коин, привязанный к рублю. Это была классная инициатива. Но что в результате? Уже на следующий день ЦБ вышел с заявлением, что скоро у нас будут сажать за такие вещи. В Китае с Центробанком договориться проще.

Ал: Возможно, Банк Китая думает на несколько шагов вперед, понимая, что криптовалюты могут стать альтернативой доллару в течение ближайших 5-10 лет.

Сколько сейчас в мире биткоинов в обращении?

Ан: Сейчас порядка 15,6 млн. Это число постепенно растет. 15-миллионный коин был «замайнен» в конце 2015 года, а уже в этом году, вероятно, будет пересечена и 16-миллионная отметка. Предел, выше которого майнинг станет невозможен, — это 21 млн биткоинов. Но и после этого участники сети будут получать премии за поддержание работы системы — в форме комиссий за транзакции.


БЛОКЧЕЙН ВМЕСТО SWIFT

Ан: Честно говоря, биткоин в условиях санкций мог бы стать классным инструментом для России. Ведь с помощью технологии блокчейн можно создать альтернативу SWIFT.

Кудрин и Греф несколько раз упоминали блокчейн, но криптовалюты запрещены в России. Возможно ли использование блокчейн без криптовалют?

Ан: Теоретически, да. Например, сделать блокчейн в электронных расписках, привязанных к реальным валютам.

Ал: Можно еще использовать так называемые подкрашенные биткоины, если ЦБ РФ скажет, что каждый биткоин, имеющий определенный условный знак, привязан к какому-то курсу. Также ЦБ РФ мог бы создать собственную криптовалюту и регламентировать ее использование. Потенциал этих технологий огромен, и полностью он еще не раскрыт.

Ан: В чем проблема большинства централизованных альтернатив SWIFT? Если Россия создаст другую централизованную организацию, то кто к ней присоединится? Северная Корея? Иран? Китай? Даже это сомнительно. А в децентрализованной системе можно собрать вообще все страны. Ни у кого не будет глобального контроля над финансовыми потоками.

Российское руководство понимает эти преимущества блокчейна? Делаются какие-то определенные шаги в этом направлении, кроме разговоров Грефа?

Ан: Есть несколько рабочих групп, которые изучают эти технологии, в том же Сбербанке. Но на государственном уровне в России с этим слабо. Например, эстонские власти, на мой взгляд, гораздо лучше понимают перспективу этих технологий.


С SEC ЛУЧШЕ НЕ СПОРИТЬ ДАЖЕ В ДРУГОЙ ЮРИСДИКЦИИ

Сейчас выделаете основной акцент на брокерском бизнесе?

Ан: Да, наша брокерская компания EXANTE предоставляет доступ на все рынки и с биткоинами напрямую не связана. Хотя через наш терминал можно купить паи нашего биткоин-фонда.

Сколько у вас клиентов?

Ал: Приближаемся к 1500. Особо отмечу, что наш средний клиент в десятки раз крупнее, чем у типичных брокеров в РФ: нас выбирают профессионалы.

В августе прошлого года SEC (Комиссия по ценным бумагам США) выдвинула против вас и нескольких других организаций целый ряд обвинений в связи со взломом российскими и украинскими хакерами новостных сервисов США. Расскажите про вашу историю взаимодействия с SEC? Вас, действительно, обвиняли еще и в том, что вы русские?

Ал: Они сказали, что мало того, что мы русские, так еще и биткоином торгуем! (смеется) Хотя если говорить серьезно, то SEC к русским непредвзята. Но вот в целом отношение к соотечественникам за рубежом сейчас непростое. После аннексии Крыма бизнесу с русскими корнями стало гораздо сложнее развиваться на Западе.

Ан: Самое главное в истории с SEC — это ее финал. После полугода разбирательств, просвечивания всех наших операций (в том числе персональных операций акционеров), все претензии были сняты. Мы единственные из всех обвиняемых, кто не заплатил штраф и при этом был полностью освобожден от всех обвинений.

А почему эти претензии вообще возникли?

Ан: SEC рассматривала нас как конечных бенифициаров операций, хотя на самом деле мы просто брокер. Они написали, что мы никакой не брокер, а хедж-фонд. Нас обвиняли в получении каких-то десятков миллионов долларов, хотя у компании нет лицензии на торговлю со своего счета, поэтому мы в принципе не могли заработать эти деньги. В результате, потребовалось полгода разбирательств, некоторое время счета наши были даже заморожены.

Часто ли у SEC возникают претензии к брокерам с русскими корнями?

Ан: Сложно сказать, обычно эта информация не афишируется. Но SEC не предвзята к русским. Комиссию, скорее, интересует объем операций. Американские банки регулярно получают миллиардные штрафы. Мы могли бы сказать, что находимся не в американской, а в европейской юрисдикции, но не стали этого делать.

Ал: В Западном финансовом мире США занимает доминирующее положение, поэтому если у SEC есть претензии, то лучше пойти на сотрудничество. И надо отметить, что американские контрагенты оказали нам бОльшую поддержку, чем соотечественники. Ни один американский контрагент не прервал с нами сотрудничество, никто по своей воле не замораживал никакие операции. Более того, они помогали отвечать на вопросы SEC.

Ан: А вот один российский контрагент из ТОП5, с которым у нас был бизнес, не связанный с США, сразу же предпочел разорвать отношения (поясняя, что слишком боится SEC).

Какие еще были негативные последствия у этого разбирательства? Много ли клиентов покинули вас в разгар паники? Удалось ли их вернуть и восстановиться?

Ан: Все крупные профессиональные клиенты продолжили с нами работать, за что мы им благодарны. Некоторые из них выводили средства, а потом возвращались и продолжали торговать. Они понимают риски и умеют ими управлять. Среди покинувших нас были, в основном, клиенты-физики из РФ, но часть из них тоже вернулась.

О ВЕДЕНИИ БИЗНЕСА В РОССИИ И МИРЕ

У вас получилось закончить 2015 год с прибылью. За счет чего?

Ан: Ставка на облигации. Прибыль в 2015 году оказалась, конечно, намного меньше, чем могла бы быть без истории c SEC. Но в феврале этого года, когда разбирательство благополучно завершилось, мы увидели взрывной рост числа клиентов и активов

А как повлияли на вас события 2014 года? Крайне негативно?

Ан: Не так сильно, как на других российских брокеров. Мы ведь не позиционируем себя как российского брокера. Мы зарегистрированы на Мальте. Наши основные офисы в Европе, там же головной офис. Почти весь персонал у нас европейский.

Ал: Кроме того, нам повезло, что к 2014 году все контрагентские отношения у нас уже были налажены. Разрывать их наши партнеры не решились. А у других компаний, которые пытались открыть бизнес после 2014 года, все оказалось печальнее. Они просто не смогли открыть счета.

Сколько у вас сейчас офисов и в каких странах?

Ан: У нас всего семь офисов, два из них в России — в Москве и Санкт-Петербурге.

Можно ли считать крупнейших российских брокеров вашими прямыми конкурентами?

Ал: Нет, потому что у нас российских клиентов меньше половины.

Ан: Даже менее 30%.

Ал: Основные наши клиенты находятся в Европе и Азии (Гонконг, Тайвань, Сингапур).

А российские площадки и акции пользуются популярностью среди европейских клиентов? Например, активно ли они торгуют акциями «Газпрома»?

Ан: В текущих условиях «Газпром» мало кому интересен.

Ал: А если кому-то он и понадобится, наши клиенты предпочтут купить «Газпром» на Лондонской бирже. Нести риск с российскими контрагентами и рублем никто не хочет. Россия сейчас воспринимается лишь ненамного лучше, чем Северная Корея или Иран.

Какие инструменты сейчас интересны большинству инвесторов?

Ан: Американские акции.

Ал: То, что больше всего рекламируют по телевизору, тем люди и торгуют. Популярны бренды, которые на слуху. То, что люди носят, что едят и т. д.

Ан: Хотя, нам кажется, что инвесторам стоило бы больше обращать внимания на облигации. За долговым рынком будущее, но сейчас он везде в кошмарном состоянии. Частному инвестору очень трудно купить облигацию. Там высокие комиссии, лоты от $100 тысяч, нет прозрачности, мало подходящей аналитики, огромные проспекты, в которых частному инвестору не разобраться.

Ал: Даже в Европе облигации почти не торгуются на биржах. А если и торгуются, то спреды огромные, рынок неликвидный, так как участников очень мало. Почти все сделки совершаются на внебиржевом рынке. Часто по телефону, что странно для 2016 года.

Как вы планируете помогать клиентам работать на рынке облигаций?

Ан: Мы сейчас хотим сделать свою торговую подплатформу специально для облигаций. Следующим шагом может быть сплит. Классно было бы сделать продукт мирового уровня, который позволил бы частным клиентам алоцировать средства в разнообразные облигации. Сейчас это важное направление развития нашего бизнеса.

Ал: Облигация — это отличная альтернатива банковскому депозиту. Ведь депозит — это, по сути, прозводный продукт от облигации. Банк берет у вас деньги и покупает на них облигации. Логично было бы исключить промежуточное звено, которое еще и премию за это взимает.

ЦБ говорит о том же, предлагая держателям ИИС инвестировать в облигации.

Ан: Это хорошее начинание.

Собираетесь предлагать ИИС своим клиентам?

Ан: Нет, у нас же нет российской брокерской лицензии.

Не хотите открыть дочку в России?

Ал: Увы, после 2014 года перспективы российского рынка слишком туманны.

Ан: Мы давно позиционируем себя как европейского брокера. Россия — лишь одна из 35 стран, на которые мы даем выход, Московская биржа — лишь одна из более чем 40 торговых площадок, с которыми мы работаем.

Ан: Кроме того, российский брокерский бизнес перенасыщен. Для создания брокера достаточно 10 млн рублей, так что игроков появляется много. Для сравнения, в Сингапуре для получения брокерской лицензии нужно около $200 млн, в Европе — от €28 млн. У нас своя ниша, мы работаем только с квалифицированными инвесторами, которые хотят выходить на самые разные рынки в рамках одного счета.

Что вы хотите от российской части бизнеса?

Ал: В России у нас исторически велась разработка программного обеспечения. Мы до сих пор считаем, что это лучшее место для таких разработок.

Ан: Здесь одни из лучших пограммистов. Кроме того, в России есть наши потенциальные клиенты, так что мы готовы расширять клиентскую базу.

Но счет на $100 у вас не откроешь?

Ан: Я бы нигде не стал открывать счет с такой суммой.

Ал: Это не имеет смысла, мы только зря потратим время, чтобы клиент прошел все проверки с точки зрения европейского законодательства. Средний размер счета у наших клиентов — более $200 тысяч. Открыть счет можно от €10 тысяч, это стандартный порог на Западе.

В каком направлении вы планируете развивать бизнес?

Ан: Мы делаем ставку на развитие сервиса, связанного с приобретением облигаций. Кроме того, хотим активно предлагать наш продукт на развивающихся рынках. В Восточной Европе, в Азии. У нас есть огромная технологическая инфраструктура, и мы хотим делиться ею с местными брокерами. Мы часто заключаем партнерские отношения с местными брокерами в Азии. Мы выходим на местный рынок через них, а они глобально торгуют через нас. 





Вернуться в список новостей

Комментарии (0)
Оставить комментарий
Отправить
Новые статьи