В 1983 году небольшая группа энтузиастов выпустила серию новаторских видеоигр. Тогда разработчики и представить не могли, что через сорок лет их студия, известная как Electronic Arts, превратится в одну из крупнейших игровых компаний США. Но теперь за компанию, некогда ставшую пионером цифрового искусства, борется новый игрок с куда более масштабными амбициями.
Саудовская Аравия, как отмечает медиа-редактор The Economist Том Уэйнрайт, готова потратить десятки миллиардов долларов, чтобы стать мировой игровой державой. Государственный инвестиционный фонд королевства возглавляет сделку по покупке Electronic Arts за $55 млрд как часть программы по созданию собственной экосистемы видеоигр. Эта инвестиция – часть долгосрочного стратегического курса, направленного на перестройку экономики и уменьшение зависимости от нефти.
По словам Уэйнрайта, у Саудовской Аравии уже есть гигант под названием Savvy Games Group, который получил $38 млрд для строительства игровой империи. Эта структура приобрела мобильного разработчика Scopely, создавшего популярную игру Monopoly Go, а также подразделение Niantic, автора Pokémon Go. Кроме того, саудовский капитал теперь присутствует почти в каждом крупном игровом доме: Embracer Group (владелец Tomb Raider), Nintendo, Take-Two Interactive (Grand Theft Auto), Capcom, Nexon, NCSoft. Почти любую крупную игровую компанию сегодня можно связать с Саудовской Аравией: доля ее капитала присутствует в большинстве мировых брендов индустрии.
Как заметил профессор Нью-Йоркского университета Йоост ван Дренен, покупка Electronic Arts – «это не просто финансовая сделка на бумаге. Саудовская Аравия покупает время, таланты и культурное влияние одним ударом». По его словам, теперь под контролем Эр-Рияда окажется одна из самых престижных компаний игровой индустрии, пишет Reuters.
Похожего мнения придерживается журналист CNBC Стив Ковач. По его словам, за этой сделкой стоит стремление страны закрепиться в новой мировой индустрии развлечений: «Саудовский инвестиционный фонд уже несколько лет тратит миллиарды долларов, чтобы построить собственную игровую империю – от самых популярных мобильных игр до гигантских киберспортивных турниров в Эр-Рияде».
Зачем Саудовская Аравия скупает разработчиков видеоигр?
Причины, как отмечает Том Уэйнрайт, не ограничиваются экономикой. Принц Мухаммед бин Салман сам увлечен видеоиграми и не скрывает, что мечтает создать Диснейленд нового поколения, только в формате киберспорта и интерактивных развлечений. Под контролем Саудовской Аравии уже находятся крупные киберспортивные организации ESL и FACEIT, купленные за $1,5 млрд, благодаря чему королевство получило контроль над примерно 40% мирового рынка киберспорта.
Однако за стратегией королевства, как подчеркивает Уэйнрайт, стоит и прагматичный расчет. Страна давно пытается диверсифицировать экономику, готовясь к эпохе после нефти. В рамках стратегии Vision 2030 власти хотят создать около 40 тысяч рабочих мест в сфере геймдева, обучая местных специалистов и развивая собственные студии. Недавно был подписан договор с женским университетом о подготовке дизайнеров игр – шаг, который символизирует и социальные изменения внутри страны.
У этой истории есть и политический подтекст. Инвестиции в игры дают Саудовской Аравии инструмент влияния, сравнимый с тем, как Голливуд формирует культурную повестку. Контроль над частью мировой индустрии развлечений открывает путь к формированию политики мягкой силы и продвижению собственного образа. Уэйнрайт отмечает, что среди 330 млн арабоязычных геймеров растет запрос на игры, отражающие их культуру. Эр-Рияд видит возможность повторить успех Китая, чьи национальные легенды легли в основу игр вроде Black Myth: Wukong, ставших мировыми хитами. Саудовская Аравия мечтает о чем-то похожем – чтобы арабский мир тоже рассказывал свои истории через игры.
Стратегия Саудовской Аравии может изменить саму игровую индустрию
Как напоминает Уэйнрайт, когда Китай стал ключевым рынком для Голливуда, студии начали избегать тем, чувствительных для Пекина. Аналогичные вопросы могут возникнуть и теперь. Примеры уже есть. Ubisoft перенесла действие нового Assassin’s Creed в Саудовскую Аравию, выбрав город, который власти активно продвигают как туристическое направление. А в японской игре Fatal Fury неожиданно появился персонаж Криштиану Роналду – португальский футболист и капитан саудовского клуба, принадлежащего все тому же государственному фонду.
Саудовская Аравия стремится не просто зарабатывать на развлечениях, отмечает Уэйнрайт. Ее цель – стать технологической и культурной державой, способной формировать образы будущего. Игры, как и когда-то кино, становятся инструментом национального влияния. И если этот план удастся реализовать, новый мировой центр индустрии развлечений может оказаться не в Калифорнии, а в сердце пустыни.