Мир стоит на пороге величайших экономических перемен со времен Второй мировой войны. Ни пандемия коронавируса, ни крах доткомов, ни даже мировой финансовый кризис 2008 года не сопоставимы по масштабу с текущей трансформацией.
Такую оценку дает ведущий «New Money» Брэндон ван дер Колк: по его словам, мир переживает отказ от прежней модели глобализации, определявшей мировую экономику последние 80 лет.
От Бреттон-Вудса к открытому миру
После Второй мировой войны США и их союзники выстроили новую мировую систему, основанную на доминировании доллара в международной торговле, открытых рынках и институтах, таких как МВФ и Всемирный банк. Глобальная взаимозависимость считалась гарантией мира: если страны торгуют друг с другом, они реже воюют.
Эта система работала. Мир открыл рынки, переместил производство туда, где оно дешевле, и потребители в западных странах наслаждались снижением цен. Китай, вступив в ВТО в 2001 году, стал «фабрикой мира», выведя сотни миллионов граждан из бедности. Корпорации на Западе получали рекордные прибыли, производя за рубежом и продавая дома.
Но за экономическим подъемом последовало разрушение промышленных центров и рост неравенства. В США и других развитых странах закрывались заводы, сокращались рабочие места, города пустели, а политическое напряжение усиливалось. К 2010-м годам стало ясно, что бесконтрольная глобализация порождает серьезные внутренние риски. По оценке экономистов, США потеряли до 2,4 млн рабочих мест в промышленности из-за импорта из Китая в 1999-2011 годах.
От глобализации к политике протекционизма
Начало 2020-х стало временем перемен. Дональд Трамп, впервые заняв пост президента, наложил тарифы на китайские товары и вывел США из Транстихоокеанского партнерства. Вопреки ожиданиям, Джо Байден, сменивший Трампа на посту президента, не отказался от курса протекционизма, а усилил его: Соединенные Штаты инициировали масштабный перенос важнейших производств обратно в страну. С возвращением Трампа в Белый дом в 2025 году США фактически усилили курс на экономический суверенитет и перестройку цепочек поставок.
Новая волна протекционизма охватила не только США. По аналогичному пути идут и другие экономики: Европейский союз направляет миллиарды евро на развитие зеленой энергетики в рамках политики технологического суверенитета; Австралия инвестирует в редкоземельные металлы, чтобы уменьшить зависимость от Китая; Индия и Вьетнам становятся альтернативными площадками для производств, уходящих из Китая, – часто при поддержке национальных программ импортозамещения.
Мировая экономика все чаще отказывается от логики максимальной дешевизны поставок в пользу устойчивости и контроля. Пандемия коронавируса и украинский кризис показали, насколько уязвимы глобальные цепочки поставок. Зависимость от Тайваня, производящего до 90% передовых полупроводников, и от Китая, обеспечивающего около 70% мирового объема редкоземельных металлов, теперь выглядит как стратегический риск.
На этом фоне страны все активнее отходят от прежней модели глобальной взаимозависимости. Вместо ориентиров на открытую торговлю и минимальные издержки они развивают национальные производственные мощности, направляют субсидии в стратегические отрасли и формируют региональные экономические блоки. Такая тенденция выглядит как осознанный переход к политике экономического суверенитета.
Четыре двигателя деглобализации
Деглобализация сегодня обусловлена сразу несколькими ключевыми факторами
- Нацбезопасность: региональные конфликты, эпидемии и технологическая зависимость вынуждают страны защищать критическую инфраструктуру.
- Защита рабочих мест: рецессии и деиндустриализация породили политический запрос на возвращение производств в национальные юрисдикции.
- Климат: переход к низкоуглеродной экономике требует размещения производства зеленых технологий внутри стран.
- Геополитика: в условиях падения доверия между странами торговля становится инструментом давления, а не сотрудничества.
Плюсы и минусы новой эпохи
Отказ от прежней модели глобализации несет в себе как новые возможности, так и серьезные риски. С одной стороны, возвращение производств обратно на национальную территорию помогает создавать рабочие места, особенно в регионах, пострадавших от деиндустриализации. Это может поддержать занятость, сократить социальное неравенство и укрепить внутренний спрос. Кроме того, переход к локальным цепочкам поставок делает экономику менее уязвимой к внешним шокам – пандемиям, санкциям и политическим кризисам. Возрастает и контроль над стратегическими отраслями – от микроэлектроники до энергетики.
Но у деглобализации есть и обратная сторона. Отказ от дешевого импорта означает рост издержек, а значит и цен для потребителей. Компании теряют часть прибыли, а привычные глобальные бизнес-модели перестают работать. Кроме того, снижение экономической взаимозависимости между странами может ослабить международное сотрудничество и усилить геополитическую напряженность.
Почему рынки США растут, несмотря на проблемы в экономике
В условиях замедляющейся американской экономики, высоких ставок и неустойчивого рынка труда финансовые активы продолжают расти в цене.Почему
Ответ, по мнению сертифицированного бухгалтера и автора «ClearValue Tax» Брайана Кима, прост: начался новый цикл монетарного стимулирования, и объем денежной массы в США снова достиг исторического максимума.
После агрессивного ужесточения политики в 2022-2023 годах Федеральная резервная система изменила курс. Как известно, американский регулятор снизил ежемесячный объем сокращения баланса с $25 млрд до $5 млрд. Скоро он будет равен нулю, и затем ФРС перейдет к количественному смягчению – это лишь вопрос времени.