В новом выпуске программы «Private talks» ведущая и экономист Юлия Кульматицкая встретилась в Барселоне с доктором экономических наук, профессором Барселонской школы экономики и Университета Pompeu Fabra Рубеном Ениколоповым. В разговоре — ключевые риски для мировой и российской экономики: санкции и бюджетный дефицит, энергетическая стратегия Европы, торговые договорённости США и ЕС и причины замедления глобального роста.
«Предел санкций»: эффект удушения вместо удара
По мнению Рубена Ениколопова, санкционное давление на Россию близко к потолку. По его оценке, у западных стран сегодня нет достаточной политической воли, чтобы вводить принципиально новые ограничения. Действующие меры он описывает не как мгновенный удар, а как затягивающуюся меру с накопительным воздействием — «удушающую петлю», которая постепенно ослабляет экономику.
При этом, отмечает экономист, Европа сталкивается с издержками собственной санкционной политики. Резкое сокращение поставок российских энергоносителей ударило по промышленности и по темпам роста ВВП.
Ениколопов подчеркнул, что планы Евросоюза полностью отказаться от российских энергоресурсов к 2027 году выглядят экономически крайне затратными и сопровождаются ростом цен. Формально заявляя о независимости, Европа продолжает закупать российский сжиженный природный газ. Это, по словам экономиста, показывает, что энергетическая взаимозависимость не исчезла — она просто изменила форму.
Российская экономика: рост «военного сектора» против сжатия гражданского
Ениколопов отмечает, что в России формируются фактически две параллельные экономики — военная и гражданская. Первая растёт за счёт бюджетных вливаний, вторая теряет устойчивость.
«Гражданская экономика начинает страдать всё больше и больше, потому что жертвуется будущее в пользу настоящего», — говорит он.
Одна из ключевых уязвимостей, по его словам, — бюджет. Растущий дефицит вынуждает государство искать дополнительные источники доходов. Повышение НДС выглядит, по оценке Ениколопова, «наиболее вероятным сценарием».
«Денег становится меньше, а дефицит расширяется, поэтому других источников дохода у государства почти не остается», — подчёркивает он.
При этом формально рецессии в России сейчас нет. Но, уточняет экономист, гражданский сектор уже балансирует на грани спада.
Европа, США и новая иерархия влияния
Отдельная часть разговора касается энергетической сделки между США и Евросоюзом, в рамках которой ЕС обязался закупить американские энергоресурсы на $750 млрд. Для Ениколопова это не только контракт, но и маркер перераспределения влияния: Европа фактически закрепляется в роли младшего партнёра Вашингтона.
С точки зрения эксперта, ЕС не столько избавляется от зависимости, сколько меняет поставщика. Стратегия «энергетической автономии» остаётся политическим лозунгом, но экономическая и инфраструктурная реальность тянет в другую сторону.
Ениколопов связывает рост глобальной турбулентности и с американской внутренней политикой. Он отмечает, что стиль Дональда Трампа сделал мировую экономику менее предсказуемой:
«Когда речь идет о Трампе, трудно предсказать, какие из его обещаний будут реализованы, а какие забудутся на следующий день».
Отсутствие долгосрочного планирования, разнобой внутри институций и противоречивые решения в торговой политике, по словам профессора, стали одной из причин замедления мировой торговли.
Мир без «безопасных зон»: рост без якорей
Ениколопов описывает текущий момент как переходный технологический период. Старые промышленные модели роста уже выработаны, но новые технологические драйверы — включая искусственный интеллект — ещё не превратились в устойчивый источник повышения производительности.
Это даёт сразу два эффекта:
-
глобальный рост замедляется естественным образом;
-
рынки становятся более волатильными, потому что нет понятного «якоря стабильности».
Политическая нестабильность, санкционные конфликты и процессы деглобализации усиливают этот эффект. «Мы живем в мире, где многое поменялось, и все риски стали больше, чем раньше», — резюмирует он.
По словам Ениколопова, сочетание технологического перехода и политической турбулентности делает текущий период одним из самых непредсказуемых за последние десятилетия. Это мир, в котором больше не существует действительно безрисковых активов — ни географически, ни секторально.